При всей индивидуализации характерности творческий путь ужгородского живописца Владимира Микиты почти хрестоматиен. После школярских штудий были упорные попытки самоутверждения. В то время, в конце 50-х годов, художниками широко использовался набор определенных приемов: плоскостная трактовка формы, цветовое пятно, очерченное контуром, и т. д. Микита не избежал этих поветрий. Однако от их крайностей его охранял прочный и устойчивый интерес к человеку, и его нравственной и общественной сущности.

Время от времени у Микиты появлялись роботы — «Девушка из Колочавы» (1959), «Дед-сказочник» (1961), заставлявшие вспомнить концентрированную эмоциональность и углубленность народных типов, созданных учителями и наставниками молодого художника — А. Эрдели, Ф. Манайло, Э. Контратович. Эти тенденции, выходящие  из недр закарпатской школы живописи, оказались для Микиты наиболее органичными.

1966..1968 годы стали временем интенсивного становления художника. Наиболее отчетливы были сдвиги в портретах Микиты «Моя мама» 91967) — образ старой крестьянки, очень интимный и в то же время по своему монументальный. В портрете «Невропатолог Д. Снегурский» (1968) художник стремится найти как бы «формулу духовности» целителя людских недугов. Художника упрекали в некоторой идеализации, но это было скорее стремление к возвышенной трактовке образа человека, кристаллизии его духовного и нравственного начала.

Те же тенденции проступают и в натюрмортах Микиты. Художника интересуют не только и не столько вещи сами по себе, их объемно - пространственные, цветовые, фактурные и иные характеристики, сколько отраженные в них человеческие отношения, чувства, переживания. В одних работах — это поразительная жизнестойкость всего сущего, жажда жизни и счастья, в других, как, например, в «тишине» (1978), — просветленная грусть, покой. Тонкая одухотворенность и лиризм натюрмортов Микиты ставят их в ряд заметных явлений этого жанра.

В последние годы, как показала персональная выставка художника, в центре внимания Микиты становится тематическая картина. Именно в сюжетных композициях из жизни закарпатской деревни он наиболее полно раскрывает свои возможности, органическую причастность к большой традиции закарпатской живописи, которую можно определить понятием «человек на земле». Собственно, все или почти все значительные полотна Микиты последних лет так или иначе сводятся к этой кардинальной проблеме, объединяющей их как бы в один своеобразный цикл.

Человек рождается, живет и умирает на своей земле. Земля кормит его, и он отдает ей свой труд, пот и кровь. Она может быть щедрой или скудной, нежной или жестокой; труд на земле формирует человека, а он, отдавая ей все силы, наделяет ее частицей своего разума и души. В этих каждодневных процессах человек и земля вступают в сложные и неоднозначные отношения.

Истоки глубокой заинтересованности художника в образном воплощении этой темы прослеживаются в картине «Обед в поле» (1971). Воссоздавая в фигуре мальчика , склонившегося над миской, свое крестьянское детство. Микита утверждает труд на земле, как начало всех начал. Строгое равновесие пирамидальной композиции, цельный темный силуэт матери пластическое единство хлеборобов, пашни, животных способствуют монументализации картинного образа, проникнутого благоговейной серьезностью.

Далеко не всегда человек чувствовал себя хозяином на земле. Микита еще застал старые времена, и потому живые впечатления передают его «живописные воспоминания» особую убедительность. Если в картине « На Чужбине» (1967) образ закарпатского крестьянина — эмигранта слишком прямолинеен и декларативно противопоставлен бездушной громаде бездушного капиталистического города, то композиции «Одиночество» и, прежде всего, « За упокой» (1970) исполнены подлинного трагизма. Развивая и продолжая тему своих учителей и наставником Ф. Манайло ( « Похороны на Верховине», «Вода», «Скорбь» ) и Э. Контратовича ( «Похороны бедняка»); Микита по-своему решает этот традиционный сюжет. Картина «За упокой», с ее достоверностью обстановки, ситуации, заставляет вспомнить «жесткий реализм» крестьянской прозы В. Стефаника, М. Коцюбинского, О. Кобылянской.

Это экскурсы в прошлое, видимо были необходимы художнику, живущему заботами сегодняшнего дня. «Дед-садовник» (1968), «Ягненок» (1969), «Сбор Картофеля» (1970), «Свозят сено» (1971), «Весенние заботы» (1973) и другие картины создают полнокровный образ жизни и труда сегодняшнего закарпатского села. Современность картин Микиты — не в антураже, а в способе видения, постановки и решения извечных проблем. Противостояние человека и земли находит оптимистическое по своей сути разрешение в стройной и органичной гармонии труженика и природы. В этой гармонии рождаются высокое достоинство и щедрость человека, его безграничная и действенная любовь ко всему живому. Доброта пронизывает образ старого овчара, бережно прижавшего новорожденного ягненка ( «Ягненок»), одерживает твердую и светлую победу над грубой бездуховностой силой ( «На Новый год»).

Крестьянский труд исполнен в полотнах Микиты большого смысла, значения, красоты. В картинах на эту тему отчетливо звучат эпические интонации, пафос дружной совместной работы на доброй и вечно обновляющейся земле. Такой угол зрения побуждает художника к настойчивым поискам монументальных образов, устойчивых композиционных схем, основанных на плавных и упругих ритмах замкнутых кривых. Отсюда и материальность плотного, весомого письма, выразительность своеобразной фактуры ( художник пишет по восковой основе), стремление к «сделанности» вещи.

В числе лучших работ Микиты — картина «За счастье внука» ( «В сельском клубе»), 1972. Традиционный народный праздник в честь появление на свет нового жителя трактуется   художником как появление высокого этического потенциала закарпатского села. В возвышенном представлении о крестьянине раскрывается торжество нравственного начала, освещающего бытие тружеников советской деревни.

 Г. Островский